Исследований мало, но те, что есть, показывают неожиданные результаты.

В исследовании UCLA обнаружено, что женщины, ответившие положительно на вопрос исследователей об опыте сексуального насилия, чаще выбирают грудное вскармливание, чем женщины, не сообщившие о таком опыте (77% vs. 65%).

Причем, особенно часто выбирали грудное вскармливание женщины, сообщившие про опыт насилия именно в детстве: они в 2.6 раз чаще выбирали грудное вскармливание по сравнению с женщинами без такого опыта.

Такая связь была именно у женщин, сообщивших об опыте сексуального насилия, и ее не было у тех, кто сообщал о физическом и эмоциональном насилии в детстве.

Тот же результат был и в исследовании 1994 года, где женщины с историей сексуального насилия в детстве выбирали грудное вскармливание чаще, чем женщины без такого опыта. Однако разница была статистически незначимой.

Более частый выбор в пользу гв никак в дальнейшем не влиял на длительность кормления. Наоборот, женщины без истории насилия чаще кормили более 1 месяца (82%), чем женщин с историей детского абьюза (73%). Эта разница статистически незначима и можно сказать, что, в целом, женщины с историей раннего насилия кормят так же долго, как и женщины без нее.

Женщины, сообщившие об опыте насилия в детстве, значительно чаще ходили на занятия или участвовали в дискуссии о подготовке к жизни с младенцем. Они также чаще успокаивали малыша при первых признаках плача. Другие родительские установки мало отличались (сколько раз на неделе пели, играли и обнимали детей, насколько интересовались изучением разных аспектов развития ребенка и насколько были уверены в себе как в родителе).

Результаты этих двух исследований не очень соотносятся с тем, что уже известно о матерях с опытом раннего абьюза. Считается, что они ожидают от ребенка большей автономии (DiLillo, 2001), испытывают больше стресса от материнства (Douglas, 2000), сообщают о неудовлетворительных детско-родительских отношениях (Roberts et al., 2004) и чаще дисфункционально ведут себя с ребенком (Ruscio, 2001). Считается, что для успешного грудного вскармливания необходим близкий контакт, взаимодействие и умение различать тонкие нюансы в поведении малыша Karl (2004). Все это вроде бы не похоже на типичный портрет матери с историей абьюза, но тем не менее получается, как получается.

Женщины с опытом сексуального насилия чаще испытывают чувство вины, ощущают страх и встречаются с трудностями в грудном вскармливании.

В исследовании 2017 года, опубликованном в Journal of Human Lactation, оказалось, что хотя кормят женщины в группе тех, у кого есть опыт раннего абьюза, и тех, у кого его нет, одинаково часто (96.5% vs. 90.6%), женщины с опытом насилия значимо чаще жаловались на трудности, связанные с кормлением (77.7% vs. 67.1%):

• Мастит (49.4% vs. 27.6%)
  
  
• Боль (29.4% vs. 18.8%)
  
  
• Флэшбеки (20% мам с оытом насилия)
  
  
• Диссоциация во время кормления (58% мам с опытом насилия)
  
  

Окситоцин.

Один и тот же гормон задействован в ПТСР и грудном вскармливании: окситоцин. Это главный гормон перинатального периода. В исследованиях гормонального ответа на стресс предполагается, что у женщин с ПТСР нарушена работа окситоцина. Meghan Kathleen Eagen в своей работе о грудном вскармливании у женщин с опытом сексуального насилия предполагает два возможных пути, по которым может происходить гормональная дисфункция.

1. Дисфункция в работе окситоцина может влиять на отношения матери и ребенка и/или на отношения с теми, кто находится рядом. Повышенный уровень окситоцина, судя по последним исследованиям, может возникать в ответ на желаемые, но не случившийся бондинг с младенцем. Окситоцин - гормон, который опосредует социальные отношения, привязанность, бондинг, доверие. Но окситоцин отвечает и за восприятие свой/чужой, как часть выстраивания отношений. Дисфункция в работе окситоцина может быть связана с социальной изоляцией. ДЛя женщин, переживших травму, выбор тех, кого они считают "безопасными" (свои) и "опасными" (чужие) может быть более сложным.
   
   
2. Дисфункция выработки окситоцина может напрямую влиять на грудное вскармливание, ограничивая рефлекс выделения молока и/или влияя на уровень восприятия болевых ощущений. Так как "мало молока" - самая распространенная причина прекращения грудного вскармливания, необходимо более глубокое понимание механизмов выработки окситоцина (и пролактина) и индивидуальных особенностей, которые могут привести к дисфункциям.
   
   
3. Дисфункция выработки окситоцина связана с состоянием диссоциации. У женщин с более высокими показателями диссоциации и соматизации уровень окситоцина был выше при просмотре фильма о жестоком обращении с ребенком. Неясно, именно повышение уровня окситоцина ведет к диссоциации или же дизрегуляция в работе окситоцина - параллельное последствие травмы наравне с диссоциацией.
   

Клинические наблюдения и отдельные исследования случаев выделяют группы симптомов, характерных для женщин с опытом насилия, особенно в детстве:

1. Боль в сосках, которая не совсем отражает степень повреждения тканей
   
   
2. Боль во время рефлекса выделения молока
   
   
3. Нагрубание груди
   
   

Каждый из этих симптомов как раз может отражать дисфункцию выработки окситоцина или связанной с ним работы мышц гладкой мускулатуры.

Дополнительную роль в дисфункции окситоцина может играть кортизол. Окситоцин и кортизол работают реципрокно: если уровень кортизола повышается, окситоцина снижается. У людей, переживших травму, особенно тех, кто испытывал хроническое травмирующее воздействие, нарушается работа гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы.

Хронический стресс на важных этапах развития ребенка приводит к изменению системы гормональной регуляции и ответ на стресс изменяется (его приходится "не замечать" и нужен более высокий уровень кортизола, чтобы ситуация интерпретировалась как стрессовая). Это ведет к нарушению выработки и чувствительности к кортизолу.

Логично предположить, что нарушение в работе кортизола может привести к дисфункции в выработке окситоцина. Это может лежать в основе как физиологических нарушений (синдром раздраженного кишечника, неукротимая рвота), так и психосоциальных (диссоциация).

У женщин с травматичным опытом родов высокий уровень кортизола был связан с менее успешным грудным вскармливанием.

Хотя некоторые женщины с опытом насилия изначально не планируют кормление грудью (и это решение стоит уважать каждому, кто помогает мамам на их пути материнства), отказ от грудного вскармливания встречается реже, чем желание кормить ребенка грудью. Более того, женщины с опытом насилия хотят кормить даже чаще, чем женщины без него.

Нарушения в работе гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой вследствие хронически высокого уровня кортизола у тех, кто пережил насилие, приводят к подавлению работы иммунной системы. Это означает, что женщины с опытом насилия могут быть более восприимчивы к инфекциям. И для них особенно важно хорошо заботиться о себе после родов, получать помощь и не переутомляться. Им может понадобиться больше времени на восстановление после родов.

Женщины с опытом насилия чаще сообщают о болевых ощущениях. Они могут быть более чувствительны к ощущениям, для которых иногда нет названия, а иногда почти любые ощущения сразу маркируются как "боль". И то, что для женщины без опыта насилия будет новым или необычным ощущением, женщина пережившая абьюз, автоматически будет воспринимать как боль. Боль может стать триггером для депрессии и ПТСР, поэтому важно относиться к таким ощущениям серьезно и ни в коем случае не оставлять без внимания.

Женщины, которые стыдили себя за насилие, которое с ними случилось, чаще имели трудности в адаптации. Женщины, пережившие ранний и хронический абьюз винили себя в насилии чаще, чем те, кто подвергся единичной атаке в более взрослом возрасте.

Дети женщин с низкой самооценкой чаще болеют, а матери реже кормят их грудью. Вероятно, они по-другому относятся к трудностям во время кормления и чаще воспринимают их как подтверждение своей "никчемности" и "неспособности сделать хоть что-то хорошее". Они могут быть меньше уверены в том, что возникшие трудности можно решить. Поэтому для них особенно важна поддержка и вера в их способность кормить грудью.

Подозрительность, враждебность и недоверие матери могут влиять на грудное вскармливание. Во-первых, такое состояние связано с повышенным уровнем гормонов стресс, что может приводить к вазоспазму, что (возможно) имеет отношение к трудностям выделения молока и синдрому Рейно.

Враждебность и недоверие могут приводить к неверной интерпретации потребностей ребенка. Например, "он просто берет то, что хочет, как и все мужики". Это может влиять на отношения и со взрослыми тоже, так что, в итоге, подозрительные мамы могут обнаружить себя в социальной изоляции и без необходимой поддержки, что также может влиять на их грудное вскармливание.

Если насилие, по мнению женщины, было связано с растущей или рано появившейся грудью, то она может изначально считать свою грудь источником проблем. Это напрямую влияет на грудное вскармливание, так как все изменения в груди могут интерпретироваться негативно. Набухшая грудь после прихода молока может быть подтверждением привычной мысли о том, что эта часть тела - вечный источник проблем и лучше бы ее не было (или, по крайней мере, лучше было бы ее не замечать).

Все женщины с опытом насилия имеют более высокий риск послеродовой депрессии. Они, скорее всего, уже сталкивались с депрессией и могут считать такое состояние нормальным.

Те, кто пережил насилие, более восприимчивы к стрессу, потому что их мозг настроен на восприятие именно таким образом. И также они более склонны к депрессии. У них больше психиатрических трудностей во взрослом возрасте и самые частые: депрессия и ПТСР. Также высок риск самоубийства и показана связь сексуального насилия с повышением этого риска, особенно у женщин, чей опыт насилия включал принуждение и проникновение.

Ученые из 4 стран (Барбадос, Пакистан, Англия, Канада) изучали роль депрессии в прекращении грудного вскармливания. Во всех исследованиях депрессия предшествовала отлучению. Так что для продолжения грудного кормления женщинам нужна помощь в лечении депрессии. Само по себе гв не "лечит" депрессию и не работает как "волшебный окситоцин".

ПТСР также влияет на грудное вскармливание. Во-первых, как роды, так и сам процесс кормления могу стать триггерами для ПТСР: тактильными (боль, прикосновения, контакт кожа-к-коже, выпрыскивание молока, липкость молока), ольфакторными (запахи), звуковыми или визуальными. Женщины могут проживать флэшбеки прямо в момент кормления. Что встречается редко.

Более частый эффект ПТСР связан с коморбидными реакциями. Например, в исследовании 801 мам малышей с низким весом при рождении (Breslau,1997) обнаружили, что ПТСР значительно повышал риск злоупотребления алкоголем и манифестации депрессивного расстройства. Дополнительно наличие депрессии увеличивало риск ПТСР в случае травматичных событий или даже в случае, если женщина оказывалась свидетелем травматичных событий. ПТСР повышает уязвимость к другим стрессовым фактором и все они могут приводить к прекращению грудного вскармливания.

Взрослые, пережившие насилие, чаще ведут себя самодеструктивно. Их поведение и стиль жизни повышают риски сердечно-сосудистых заболеваний, онкологии, ВИЧ и травм. Все это опосредованным образом может влиять на грудное вскармливание. Самодеструктивное поведение часто проявляется сразу в нескольких видах, так что повреждающий эффект только усиливается.

В исследовании 1,099 женщин в США те, кто пережил опыт сексуального насилия, значимо чаще сообщали о недавней интоксикации, проблемах с выпивкой, симптомах зависимости от алкоголя, а также о злоупотреблении рецептурными средствами и нелегальными веществами по сравнению с женщинами без опыта насилия. (Wilsnack et al. 1997).

Хотя не все курильщики пережили опыт сексуального насилия, среди них больше людей с историей абьюза. Также опыт сексуального насилия, как и ПТСР, были предикторами курения.

Среди женщин, переживших сексуальное насилие и демонстрирующих симптомы ПТСР курили 45%, а среди тех, у кого не было симптомов ПТСР или опыта насилия не курил никто.(Lemieux & Coe 1995)

Никотин может применяться как самолечение для регуляции эмоций. Однако депрессивный эффект никотина приводит только к усилению симптомов: чем больше курил человек, тем сильнее были выражены симптомы депрессии.

Хотя стандартно считается, что полезнее курить и кормить, чем кормить не грудным молоком. В книге THE BREASTFEEDING ANSWER BOOK перечислены возможные эффекты курения на гв: более раннее отлучение, снижение выработки молока, более нервное поведение младенца, снижение уровня пролактина, трудности с выделением молока. Также курение матери повышает риск синдрома внезапной детской смерти.

Женщины с истрией сексульного насилия чаще сообщали, что едят слишком мало/много, вызывают у себя рвоту, по сравнению с женщинами без истории абьюза.

РПП могут вызывать трудности с грудным вскармливанием. Например, женщины могут сидеть на диете и употреблять менее 1800 калорий в день, что обычно не приводит к снижению выработки молока, но истощает ресурсы их собственного организма. Также женщины, которые хронически недоедают, производят молоко, где снижено содержание витаминов A, D, B6 и B12.

Также матери могут считать своих детей слишком "толстыми" и пытаться уменьшить их потребление калорий. И, наоборот, матери с РПП могут переживать, как младенец набирает вес, учитывая их ограничения в питании. Или они могут проецировать на ребенка свои собственные привычки и видеть в малыше "плохого едока", даже если ребенок нормально набирает вес.

Стыд и вина связаны с рискованным сексуальным поведением. Опыт насилия в детстве связан с более высоким уровнем самообвинения и уязвимости к эксплуатации во взрослом возрасте. Депрессия может быть дополнительным фактором риска. Человек в депрессии может выбирать рискованное поведение, чтобы отвлечься или справиться с интенсивными эмоциями. Также нарушение мышления, связанные с неадекватной оценкой риска, заботой о себе и самооценкой влияют на принятие решений. Женщине может быть сложно сказать нет или реагировать здоровым образом на нарушение ее границ.

Женщины с опытом насилия чаще встречаются с незапланированной беременностью или близко по времени расположенными беременностями, а также насилием в отношениях с партнером.

Также у них выше риск ВИЧ, гепатита B и других заболеваний, передающихся половым путем. Все они могут привести к завершению грудного вскармливания.

Трудности со сном могут иметь прямое влияние на грудное вскармливание. Сильная усталость матери ведет к снижению выработки молока, у них чаще возникает закупорка молочного протока и мастит. Также они могут прекратить кормление, чтобы сохранить силы (и обнаружить, что это не приносит желаемого эффекта). Также проблемы со сном связаны с более высоким риском депрессии.

Социальная изоляция чаще встречается у тех, кто пережил сексуальное насилие. В исследовании Gibson & Hartshorne женщины-студентки, пережившие сексуальное насилие, были более одинокими и реже прибегали к социальной поддержке по сравнению с женщинами без опыта насилия.

В работе Teegen 41% женщин с опытом насилия переживали повторный опыт (или опыты) насилия в отношениях, на работе или в терапии.

Когда матери социально изолированы и у них есть трудности в отношениях с близкими, с ними может быть сложно работать, так как у них самих может не быть или быть мало опыта здоровых отношений + их система поддержки очень слаба. С другой стороны, именно опыт здоровых отношений (с консультантом по гв или помогающим практиком) может стать началом нового пути. Женщины могу научиться выстраивать связи и налаживать контакт с малышом и другими людьми.

Ночные кормления могут быть трудными в течение всего периода грудного вскармливания, особенно, если женщина подвергалась насилию по ночам. Ассоциация между ночным кормлением и опытом насилия может оказаться очень сильной и тогда ночные кормления можно передать другому взрослому.

Многим женщинам с опытом сексуального насилия комфортно кормить совсем малышей, но по мере роста младенца возникать трудности. Когда ребенок начинает щипать, гладить, теребить или кусать грудь с улыбкой, женщины могут чувствовать приливы сильного гнева и раздражения в ответ на это нормальное поведение младенца.

Женщинам бывает важно узнать, как интерпретировать такое поведение: так ребенок развивает свои навыки общения, он причиняет боль или дискомфорт с улыбкой отнюдь на со зла и не нарочно.

При этом женщина не обязана терпеть то, что ей неприятно, и может влиять на поведение ребенка. Например, надевать кормительные бусы, закрывать грудь рукой или отнимать малыша от груди, когда он делает то, что женщине неприятно.

Для многих женщин такой формат общения позволяет вернуть контроль над телом обратно в свои руки и делает общение с младенцем более спокойным.

На этапе кормления тоддлера (1-3 года) чувство потери контроля над телом может снова усиливаться, когда ребенок настойчиво требует грудь и не сразу признает отказ. Здесь снова работает нормализация поведения и одновременная работа по укреплению своих границ. Женщина может решать, когда, где и как готова давать грудь тоддлеру.

Чувство стыда во время кормления может быть связано с общим отношением к своему телу и с публичностью процесса кормления. Женщина может чувствовать стеснение и дискомфорт, когда прикасается к свой груди, или если ее грудь не работает "так, как нужно" - например, если ребенок суетится у груди или не сразу прикладывается.

Когда весь процесс кормления становится публичным, чувство стыда только усиливается, может возникать ощущение, как будто "все смотрят" на женщину и замечают ее неловкость, обнаженность или неспособность дать ребенку нужное количество молока. Иногда необходимость публичных кормлений становится причиной прекращения гв или социальной изоляции матери (никуда не ходить или проводить много времени в комнате для кормления). Если вдруг женщине достается младенец, который согласен есть в накидке для кормления, или ей удается освоить кормление в слинге или подобрать подходящую одежду, часть смущения может быть компенсирована.

Также может быть источником трудностей во время кормления. Если это девочка, то она может пробудить в женщине ощущение уязвимости и хрупкости женщин вообще, может возникать страх о том, как защитить крошку. Младенец-мальчик может пробуждать ассоциации с автором насилия (если это был мужчина) и вызывать амбивалентные чувства: любви к младенцу и беспокойства и стыда за свои ассоциации.

Также у женщины могут возникать вопросы, как кормить ребенка "правильно". Например, насколько кормление по требованию должно быть инициативой ребенка. Может ли женщина приложить к груди новорожденного, придерживая его за голову и у груди, вкладывая ему сосок в рот. Будет ли это все еще кормлением по требованию или проявлением насилия? Чувство неуверенность и страх навредить могут приводить к тому, что женщина отдает ведущую роль в налаживании грудного вскармливания младенцу и ожидает, что малыш разберется сам. Здесь бывает полезно заранее увидеть, как происходит кормление у других женщин. Например, на встречах Ла Лече Лиги или в группах для мам.

Три вида прикосновений могут быть трудными для кормящих мам с опытом сексуализированного насилия: дотрагиваться до себя, прикосновения ребенка и прикосновения медиков.

1. Женщинам может быть некомфортно трогать себя, потому что тело воспринимается как опасная, грязная территория, с которой лучше не иметь никаких дел
   
   
2. Затроганность и постоянный телесный контакт по "требованию" маледнца могут вызывать дискомфорт от кормлений. Женщина может ощущать, что ей достаточно гораздо меньше телесного взаимодействия, чем происходит при уходе за младенцем.
   
   
3. Прикосновения к груди во время медицинских осмотров могут быть грубыми или внезапными, без предупреждения или получения согласия от женщины. Это может приводить к восприятию таких прикосновений как угрозы и влиять, например, на то, как выделяется молоко/молозиво при нажатии на грудь.
   
   

Диссоциация может быть механизмом, который как раз-таки помогает женщине кормить. Женщина отключается от своих телесных ощущений и буквально ничего не чувствует: ни эмоционально, ни физически. Безусловно, такой способ кормления ведет к тому, что женщина не испытывает радости или успокоение во время кормлений, а также влияет на чувствительность женщины к важным ощущениям (переполнение грули молоком, боль) во время кормлений и вообще. Диссоциация во время кормлений может приводить и к отсутствию сексуального желания, так как невозможно отключать ощущения только в груди.

Ночные кормления могут быть трудными в течение всего периода грудного вскармливания, особенно, если женщина подвергалась насилию по ночам. Ассоциация между ночным кормлением и опытом насилия может оказаться очень сильной и тогда ночные кормления можно передать другому взрослому.

Многим женщинам с опытом сексуального насилия комфортно кормить совсем малышей, но по мере роста младенца возникать трудности. Когда ребенок начинает щипать, гладить, теребить или кусать грудь с улыбкой, женщины могут чувствовать приливы сильного гнева и раздражения в ответ на это нормальное поведение младенца.

Женщинам бывает важно узнать, как интерпретировать такое поведение: так ребенок развивает свои навыки общения, он причиняет боль или дискомфорт с улыбкой отнюдь на со зла и не нарочно.

При этом женщина не обязана терпеть то, что ей неприятно, и может влиять на поведение ребенка. Например, надевать кормительные бусы, закрывать грудь рукой или отнимать малыша от груди, когда он делает то, что женщине неприятно.

Для многих женщин такой формат общения позволяет вернуть контроль над телом обратно в свои руки и делает общение с младенцем более спокойным.

На этапе кормления тоддлера (1-3 года) чувство потери контроля над телом может снова усиливаться, когда ребенок настойчиво требует грудь и не сразу признает отказ. Здесь снова работает нормализация поведения и одновременная работа по укреплению своих границ. Женщина может решать, когда, где и как готова давать грудь тоддлеру.

Чувство стыда во время кормления может быть связано с общим отношением к своему телу и с публичностью процесса кормления. Женщина может чувствовать стеснение и дискомфорт, когда прикасается к свой груди, или если ее грудь не работает "так, как нужно" - например, если ребенок суетится у груди или не сразу прикладывается.

Когда весь процесс кормления становится публичным, чувство стыда только усиливается, может возникать ощущение, как будто "все смотрят" на женщину и замечают ее неловкость, обнаженность или неспособность дать ребенку нужное количество молока. Иногда необходимость публичных кормлений становится причиной прекращения гв или социальной изоляции матери (никуда не ходить или проводить много времени в комнате для кормления). Если вдруг женщине достается младенец, который согласен есть в накидке для кормления, или ей удается освоить кормление в слинге или подобрать подходящую одежду, часть смущения может быть компенсирована.

Также может быть источником трудностей во время кормления. Если это девочка, то она может пробудить в женщине ощущение уязвимости и хрупкости женщин вообще, может возникать страх о том, как защитить крошку. Младенец-мальчик может пробуждать ассоциации с автором насилия (если это был мужчина) и вызывать амбивалентные чувства: любви к младенцу и беспокойства и стыда за свои ассоциации.

Также у женщины могут возникать вопросы, как кормить ребенка "правильно". Например, насколько кормление по требованию должно быть инициативой ребенка. Может ли женщина приложить к груди новорожденного, придерживая его за голову и у груди, вкладывая ему сосок в рот. Будет ли это все еще кормлением по требованию или проявлением насилия? Чувство неуверенность и страх навредить могут приводить к тому, что женщина отдает ведущую роль в налаживании грудного вскармливания младенцу и ожидает, что малыш разберется сам. Здесь бывает полезно заранее увидеть, как происходит кормление у других женщин. Например, на встречах Ла Лече Лиги или в группах для мам.

Три вида прикосновений могут быть трудными для кормящих мам с опытом сексуализированного насилия: дотрагиваться до себя, прикосновения ребенка и прикосновения медиков.

1. Женщинам может быть некомфортно трогать себя, потому что тело воспринимается как опасная, грязная территория, с которой лучше не иметь никаких дел
   
   
2. Затроганность и постоянный телесный контакт по "требованию" маледнца могут вызывать дискомфорт от кормлений. Женщина может ощущать, что ей достаточно гораздо меньше телесного взаимодействия, чем происходит при уходе за младенцем.
   
   
3. Прикосновения к груди во время медицинских осмотров могут быть грубыми или внезапными, без предупреждения или получения согласия от женщины. Это может приводить к восприятию таких прикосновений как угрозы и влиять, например, на то, как выделяется молоко/молозиво при нажатии на грудь.
   
   

Диссоциация может быть механизмом, который как раз-таки помогает женщине кормить. Женщина отключается от своих телесных ощущений и буквально ничего не чувствует: ни эмоционально, ни физически. Безусловно, такой способ кормления ведет к тому, что женщина не испытывает радости или успокоение во время кормлений, а также влияет на чувствительность женщины к важным ощущениям (переполнение грули молоком, боль) во время кормлений и вообще. Диссоциация во время кормлений может приводить и к отсутствию сексуального желания, так как невозможно отключать ощущения только в груди.