Женщины, сообщившие об опыте насилия в детстве, значительно чаще ходили на занятия или участвовали в дискуссии о подготовке к жизни с младенцем. Они также чаще успокаивали малыша при первых признаках плача. Другие родительские установки мало отличались (сколько раз на неделе пели, играли и обнимали детей, насколько интересовались изучением разных аспектов развития ребенка и насколько были уверены в себе как в родителе).
Результаты этих двух исследований не очень соотносятся с тем,
что уже известно о матерях с опытом раннего абьюза. Считается, что они ожидают от ребенка большей автономии (DiLillo, 2001), испытывают больше стресса от материнства (Douglas, 2000), сообщают о неудовлетворительных детско-родительских отношениях (Roberts et al., 2004) и чаще дисфункционально ведут себя с ребенком (Ruscio, 2001). Считается, что для успешного грудного вскармливания необходим близкий контакт, взаимодействие и умение различать тонкие нюансы в поведении малыша Karl (2004). Все это вроде бы не похоже на типичный портрет матери с историей абьюза, но тем не менее получается, как получается.
Женщины с опытом сексуального насилия
чаще испытывают чувство вины, ощущают страх и встречаются с трудностями в грудном вскармливании.